Но мы либо хотим этому учиться, либо нет.
И чаще всего – нет.
Разводы, измены, предательства. Все из-за этого. Из-за того, что мы не хотим учиться добровольно.
И потому время и жизнь учат нас на языке обстоятельств.
Все что мы считаем своей собственностью – мы теряем с болью в сердце.
Все что мы по-настоящему любим – мы отпускаем с тоскою и чувством благодарности внутри.
Почему отпускаем? Потому что настоящая любовь не терпит чувства собственности.
Мы все будем плакать от потерь. Но кто-то из теплой благодарности к ушедшей личности, а кто-то из-за того что у него забрали игрушку в виде другого живого существа, из-за того что теперь он не сможет наслаждаться этим другим существом, так как раньше.
Корень всегда в мотиве, мой друг. И жизнь учит нас именно чистоте мотивации.
Так что отпусти меня с легким сердцем, дружище, и давай идти дальше. Ты своей дорогой, а я своей. И спасибо тебе за все».
Гречневый человек отпрянул и Егор разрыдался. Но потом он собрался с силами и перенес последующие события с мужеством.
А было вот что.
Часом позже все рабочие завода собрались на заднем дворе. Осенний ветер продувал насквозь, если кто-то был без куртки с толстым подкладом. Воронье каркало, сидя на голых ветках берез.
Из-за угла литейного цеха выехал синий мотоцикл с люлькой. В люльке сидел человек из гречи.
– В казан его кладите, мужики, – скомандовал заместитель директора Привалов.
Трое крепких стахановцев вытащили гречневого человека из люльки и расположили точно по центру казана.
– Жгите! – сказал Привалов, – и маслица добавьте, да побольше.
Мужики притащили два ведра «Крестьянского», 3,2% жирности, и вывалили в нагревающейся казан.
– Хорошо-то как! – радовался гречневый человек, распластавшись на дне казана в плавящемся сливочном масле.
– Мужики, на медленном огне надо… подгорит же, – предложил водитель билаза Сергей.
– На то и расчет, Серёга, на то и расчет, – ответил бригадир смены Гаврилов и тут же прикрикнул поварам: «Соли добавьте! Да помешать не забудьте!»
В общем жарили гречневого человека где-то полчаса. Воду не доливали. Подгорел он, конечно, будь здоров. Но на кухне к этому времени уже кипел чан с томатной подливой. Так что настроение у всех участников действа было праздничное. Водили хороводы, украшали друг друга гирляндами, стреляли в небо из хлопушек, запускали воздушного змея.
Потом принесли подливу и всем раздали по порции с остатками гречневого человека.
– А гречу-то все-таки додали, мужики! Ура! – выкрикнул Привалов.
– Ура! Ура! Ура! – вторила ему сытая и довольная толпа.
А после работы водитель белаза Сергей пришел домой и написал белый стих:
Ах, как грани этики тонкиЧто позволяют как бы вскользьБыть людоедом мне всерьезИ в тоже время им не быть.
Ибрагим
Знавали Вы про Ибрагима?
Про Ибрагима «Кусаку»?
С малых лет Ибрагим был «Кусакой», и прозвали так его не зря, ибо славился он своим умением перекусывать материалы и крепления немыслимой прочности.
Не было на свете того предмета, что Ибрагим не мог бы перекусить.
И не подумайте, что он был каким-то посредственным, тривиальным, дворовым кусакой. Нет, Ибрагим был первоклассным кусакой мирового уровня и наравне тягался с такими представителями кусачего искусства как Войцех Ожешко из Польши и хорват Златан Люйбович.
Когда обычные кусаки, под покровом ночи, грызли медные провода, Ибрагим перекусывал металлический каркас торгового центра или титановую обшивку ракетоносителя, что стоит на космодроме Байконур.
Если Ибрагим ехал в общественном транспорте – он перекусывал поручень.
Если он хотел испить газированную воду «Тархун» – он перекусывал торговый автомат.
Если он играл в хоккей – он перекусывал шайбу и вратаря.
А столовых приборов на него так вообще было не напастись. Все ложки и вилки, что железные, что серебряные, были для него одноразовыми.
Случалось и так, что Ибрагиму приносили статуи великих полководцев и правителей. И Ибрагим перекусывал их на раз.
Каменные панталоны Людовика XIV – пожалуйста.
Медные шаровары Михаила Кутузова – пожалуйста.
Гранитные усы Петра Первого – вперед и с песней.
Накуся-выкуси-ка, Ибрагимушка!
И Ибрагимушка выкусывал!
Но однажды забрел Ибрагим в центральную библиотеку города Санкт-Петербурга и столкнулся с тем, что перекусить не смог.
Начало было многообещающее.
Все началось с работы Карла Маркса «Капитал». Вердикт: перекушено.
Затем пошла «Критика чистого разума» Иммануила Канта. Хорошо пошла, как по маслу.
«Феноменология духа» Фридриха Гегеля нырнула вслед игривым карасиком. Ибрагим перекусывал тома и работы великих философов, как рыбачок леску.
К полуночи в библиотеке не осталось целых книг.
Кроме одной.
Как не хватал её пастью Ибрагим, ничего толкового не выходило.
Тогда открыл он её и прочел:
«У каждой формы жизни на Земле есть свое предназначение.
Каждое живое существо – часть единой экосистемы, которая работает как часы.
И наше общество – это тоже своеобразная система.
Есть люди разумные – они должны обучать других правильным вещам.
Есть люди сильные – они должны защищать других.
Есть люди предприимчивые – они должны заботиться об обеспечении других людей продовольствием и услугами.
Есть люди умелые, с руками «откуда нужно» – они должны заниматься работой согласно своим талантам и служить другим. Чинить, паять, строить, петь, танцевать и так далее.
Найди свой талант и будь полезен другим самым эффективным для тебя образом.
Да только не считай, что от тебя зависит конечный результат твоего труда, и не присваивай его себе.
Что бы ты ни сделал, будь то пластилиновая фигурка динозавра или великая симфония – все это не твоя собственность и не твоя заслуга.
Потому что все материалы для этого твоего творения уже были созданы до тебя. Был пластилин и были ноты. Ты просто взял и смешал их с помощью своего разума, который ты тоже не создавал.
Все это создано Богом и принадлежит Ему. Он – Изначальная Причина Всего, а значит и следствия все являются Его заслугой, а не нашей.
Так что следуй своему предназначению, но всегда помни о том, что ты лишь посредник, а не Изначальный Создатель».
Закрыл книгу Ибрагим, задумался глубоко и понял, что призвание его – быть кусакой.
Прибежал тогда Ибрагимушка на космодром Байконур, прокусил во второй раз обшивку ракетоносителя и забрался внутрь, прямо в сопло.
Ракета взлетела и вышла в открытый космос.
Ибрагим вылез через иллюминатор, раздвинул челюсти, набрал полный рот вакуума и перекусил пространственно-временной континуум.
Больше его никто с тех пор не видел.
P.S.
В 2504-ом году астронавты НАСА обнаружили, что кольца Сатурна были перекушены. Связан ли этот факт с личностью Ибрагима – неизвестно. Это стало одной из главных загадок 26-ого столетия.
Странник
Одинокий странник продолжал свое шествие по скалистой пустоши. Солнце пекло губу. Он не ел восемь суток и девять не пил.
Стенки желудка терлись друг о друга как наждачная бумага.
Странник так давно не открывал рот, что тот сросся.
Не было больше ни верхней губы, ни нижней. Была лишь одна – срединная. Но измотавшись от голода и жажды, наш скиталец заметил сей нюанс слишком поздно.
Правда вскрылась, когда он попытался зевнуть.
Лицо странника вытянулось, но рот не открылся.
Височно-челюстной сустав свело, а лицевой нерв защемило.
Физиономия скитальца приняла столь причудливые формы, что казалось, будто у него во рту голова птеродактиля (установленная в профиль).
Разволновался странник и решил оказать влияние на ситуацию истеричным катанием по холодному чернозёму.
Катался-катался, вдруг замер. Видит коровье копыто стоит. Без коровы.
Подполз к копыту, схватил его, поднимает, а под копытом вода с навозом.
Возрадовался странник, начал копыто срединной губой целовать, к сердцу прикладывать, на руках носить, вальс танцевать.
А как угомонился, припал к следу с навозной водою и давай губу мочить. Да вот беда – не просачивается ни грана. И рот не разлепляется. Как будто и не было его.
